Жанр «Реальности» Питера Кингсли

Я затруднялась, к какому жанру отнести «Реальность» Питера Кингсли. Книжные магазины ставят «Реальность» на полку «психология», однако к психологии эта книга, на мой взгляд, не имеет никакого отношения. Я воспринимала ее ближе к «философии» или даже «мифологии», но в процессе чтения и различения элементов, составляющих текст (Парменид, западная модель мышления, богиня Персефона, мир мертвых, практика инкубации), я решила, что это, определенно, религиозная литература.

Питер не излагает собственную философию, он претендует на то, чтобы его толкованием Парменида прониклись читатели на уровне религиозном.

Если говорить обо мне, скучно стало уже на строчках о богине (хотя о практике инкубации я прочла с огромным интересом). Дальнейший текст напоминает идеи буддизма и прочих восточных религий, которые мне не близки. Все же я решила прочесть «Реальность» до конца, я еще в начале книги.

Тайная сверхцивилизация вампиров

Опять в книжке Пелевина старая тема про вампиров, жрущих человеческие эмоции, мысли и энергию. Помню, прежде она меня волновала. А сейчас даже неинтересно. Выдохлась-то темка.

В то же время, вампиры есть среди людей. Когда у соседа чего-то больше (энергии обычно), ее пытаются украсть. Задеть, вывести, развести на эмоции. Знаю людей, которые питаются энергией других людей и не скрывают этого.

А вы видели человека, окруженного толпой поклонников? Ему может жестко не хватать энергии и поклонники — доноры. Либо он использует энергию фанатов, как-то перенаправляет ее по собственным мистическим мотивам. Условно поклонники своим фанатением служат некой силе, о которой не имеют никакого понятия, а их кумир является проводником энергии этой силе.

Но в целом я не верю, что «вампиры» в виде сверхчеловеческой расы существуют. Представьте шахматную доску. Как будто игрока волнуют чувства пешки, слона или даже короля! Зачем ему энергия пешки? Перед ним просто фигуры. Способ победить противника. Никому не нужна энергия от шахматных фигур, никому не интересны их мысли. Фигуры эти также не имеют собственной воли, они подчиняются воле игрока. Ну вот люди — такие фигуры. Что они могут выбрать — так лишь то, на чьей стороне будут играть, а так играть будут ими.

Как-то так я отношусь к концепции энергетического вампиризма, вновь упомянутого в «Путешествии в Элевсин».

Умереть в симуляции, не приходя в сознание

Мозги в банках из Transhumanism Inc. пелевинского «Путешествие в Элевсин» добровольно погружаются в симуляцию (в данном случае речь о Римской империи), а некоторые из «баночников» готовы даже умереть, не выходя из симуляции. Находясь в виртуальной модели Древнего Рима, они уже не помнят своего прошлого, а полностью ассоциируют себя с тем персонажем, чей образ надели.

Меня поразило в романе, что человек готов умереть, не выходя из симуляции. То есть, так и не приходя в сознание. Разве не это же мы делаем обычно со своей жизнью? Убегаем от реальности изо всех сил, ищем любые обезболивающие, любые мороки, любые иллюзии, только бы не видеть то, как все обстоит на самом деле, не увидеть даже кусочка этого.

Если дать людям возможность погружаться в симуляцию — да они с радостью! Дать возможность не выходить из нее никогда — будет толпа желающих! Там ты викинг, лис, аниме-тяночка, король или заяц. Можно быть зайцем и ни о чем не париться. Можно быть мешком капусты.

Также интересна в симуляциях возможность примерить на себя новый образ мышления, погрузиться в того же древнего римлянина. Мы не представляем себе, как на самом деле жили люди прежде, что у них было в голове, как они мыслили. Мы абсолютно другие. Однако нейросети могут на основе исторических данных создать такую симуляцию, которая снесет вашу прошивку! Вы сможете примерить новый, абсолютно чуждый для вас опыт, опробовать иное блюдо в меню мыслительных приключений. От такого блюда с трудом откажется уже любой интеллектуал.

Язык программирует нашу судьбу

Пелевин говорит о запрограммированности бытия языком. Язык — и есть те программы, которые реализовываются в нас и которые живут нами. Тогда, выходит, никакого побега из матрицы. Чтобы сбежать, надо стать немым, надо стереть себе всю память, обнулить все, полученные через речь и чтение, знания и вернуться к варварству, к мычанию, к жестам, к молчанию. В этой идее есть нечто языческое, хаотическое.

Я размышляю о том, как языковые программы настраивают наш мозг, создают наши личности. То, что ты читал, видел, слышал, с чем соприкоснулся — прорастает внутри тебя, ты ищешь этому объяснение, создаешь новые связи либо же принимаешь эти программы как должное и живешь по ним.

Я давно уже думаю об этом. Ты не можешь сбежать из программирования, ты можешь выбрать другую программу. И еще другую. И потом еще одну. Ты не можешь изменить сам факт судьбы, но можешь изменить свою судьбу, перейти на другую ветку реальности как бы. Ты можешь жить по лайт-варианту или по харду. Ты можешь использовать нюансы, оттенки, точки зрения. Ступать осторожно, внимательно.

Ты можешь освободиться, убрав из своего сознания мысль о том, что ты уже все знаешь или что ты найдешь правильный ответ (правильных ответов множество, истин множество и о множестве истин Пелевин, кстати, тоже пишет в «Путешествии в Элевсин»), и жить лишь настоящим моментом, не зная, куда ты идешь и к чему приведет все это.

«Молодожены» Жан-Луи Кюртис

Повесть переведена с французского и издана в Союзе еще в 1984 (вышла во Франции в 1967 году). А написана будто сегодня.

Она сверхактуальна! Она как одна большая цитата о мире потребительства и том, в частности, какую важную роль в этом развращающем душу процессе играют женщины, жены.

Муж рассказывает про свою жену. От медового месяца до развода.

«Они набрасывались на газеты и журналы и, словно пиявки, высасывали из них все сведения, но никогда не обращались к первоисточникам. Плагиаторы, не ведающие стыда, они выдавали за свои собственные находки то, что понадергали отовсюду. Марсиаль не раз ловил их на подобном интеллектуальном воровстве. Такие же жулики, как и девяносто девять и пять десятых процента их современников. Неистребимое желание казаться всезнающим, быть в курсе. Главный невроз века…»

«Временами мне казалось, что в Веронике сидит какой-то чудовищный невидимый спрут, который мириадами своих присосков стремится перекачать в себя всю материальность мира».

«Молодожены» Жан-Луи Кюртис

«Все мои женщины. Пробуждение» Януш Вишневский

Довольно пошловатая книжонка, как и все у Вишневского, но вот умеет он описывать страдания женщин, очень реалистично. Не знаю, может быть, женские страдания — это и есть пошлость? Ну или таково массовое сознание, что говорить о женских страданиях в любви — пошло?

Главный герой лежит в больнице, очнувшись после полугодичной комы, и вспоминает всех своих женщин. Он умный и эгоистичный. Ко всему подходит с позиции логики, разума, рациональности и сугубо личных интересов. И вот в больнице у него есть время подумать, может, как-то пересмотреть свое поведение.

У него было много женщин. И некоторым из них он причинил немало боли, расставшись с ними по-свински, не по-людски. Однажды он просто исчезал из их жизней, просто, когда ему хотелось. Не говорил «прощай» и больше им не звонил, не отвечал на их письма. Поступал как последний мудак, короче.

А эти женщины почему-то его любили. Совершенно непонятно — за что. Может, он так много молчал в отношениях с ними, что не мешал им его придумывать? С ума сходили они по своим фантазиям, а главный герой позволял женщинам в эти фантазии верить.

Он вообще подходил к любви как ребенок. А дети очень жестокие. Потому что не думают о последствиях, ни за что не несут ответственности. Вот и этот мужчина просто играл людьми, а затем отбрасывал в сторону надоевшую игрушку. Поступал как трус — боялся потом где-то встретить бывшую любовницу, избегал ее всеми силами.

А если ему надо было забыть кого-то, то просто еще больше сил уделял работе. Через время для него все забывалось, становилось приятным и далеким воспоминанием. Даже бывшую жену он так забыл, когда-то он горячо ее любил, а потом видел в ней лишь хорошую знакомую.

Зачем-то Вишневский, говоря о герое, использует не имя, а местоимение: Он, Его, Ему. Тьфу. Не слишком ли много чести, такое обращение в тексте ужасно раздражает, ведь герой ведет себя отвратительно, мерзко. Он не способен любить, но почему-то ему очень везет на встречи с хорошими женщинами. Он их бросает, ломает их жизни, а они зачем-то всегда его потом помнят. Может, потому что сложно забыть того, кто причинил тебе сильную боль. Наверное, именно поэтому.

Все возможности нейросетей

Пелевин продолжает писать одну и ту же книгу, а если учитывать его последние, то роман «Путешествие в Элевсин» стал очередным сезоном в сериале. И нейросеть Порфирий не нов. Были уже.

Я очень сомневаюсь, что искусственный интеллект когда-либо обретет сознание. А вот имитировать мыслящую деятельность может вполне, и уже может даже сейчас.

Пелевинский Порфирий как раз таков. Имитатор.

И очень интересно задумываться о возможностях нейросетей. Вся эта обработка больших баз данных, конструирование моделей реальности, создание текстов, изображений, видео, программ силами нейросетей…

Человеческий разум даже неспособен осмыслить все возможности продвинутой нейросети. «Додуматься» до своего небанального использования сможет только сама нейросеть.

Уже сейчас границы между реальным и иллюзией почти исчезли. Уже сейчас сложно различить фото, рисунок человека или то же от нейросети. Обещали маркировать водяными знаками работы нейросетей в социальных сетях, однако выяснилось, что это уже невозможно.

Завораживает идея из «Путешествия в Элевсин» о воссоздании уничтоженных или частично уничтоженных памятников прошлого. Нейросеть использует уцелевшие данные для воссоздания максимально точной модели.

А что будет, когда нейросети научатся переносить модели человеческой личности в виртуальные пространства? Не внешние черты, а внутренние характеристики: образ мышления. Давно умершие люди напишут новые картины, книги и песни. Ужасающие перспективы. Даже после смерти им не отдохнуть.

Перевод эссе Джонатана Франзена «Уснуть и видеть сны»

Три части перевода эссе Джонатана Франзена «Уснуть и видеть сны», вот они:

Джонатан Франзен «Уснуть и видеть сны» часть 1

Джонатан Франзен «Уснуть и видеть сны» часть 2

Джонатан Франзен «Уснуть и видеть сны» часть 3

«Шантарам» Грегори Дэвид Робертс

Как-то пыталась прочесть «Шантарам». Не смогла.

Один вопрос: почему эта любительская графомания вообще кому-то кроме автора пришлась по вкусу?

1. Толстый роман — не равно «хороший».

2. Если напихать кучу деталей в каждое предложение, это не сделает текст лучше.

2014–2024. naganina.com