Пелевин говорит о запрограммированности бытия языком. Язык — и есть те программы, которые реализовываются в нас и которые живут нами. Тогда, выходит, никакого побега из матрицы. Чтобы сбежать, надо стать немым, надо стереть себе всю память, обнулить все, полученные через речь и чтение, знания и вернуться к варварству, к мычанию, к жестам, к молчанию. В этой идее есть нечто языческое, хаотическое.
Я размышляю о том, как языковые программы настраивают наш мозг, создают наши личности. То, что ты читал, видел, слышал, с чем соприкоснулся — прорастает внутри тебя, ты ищешь этому объяснение, создаешь новые связи либо же принимаешь эти программы как должное и живешь по ним.
Я давно уже думаю об этом. Ты не можешь сбежать из программирования, ты можешь выбрать другую программу. И еще другую. И потом еще одну. Ты не можешь изменить сам факт судьбы, но можешь изменить свою судьбу, перейти на другую ветку реальности как бы. Ты можешь жить по лайт-варианту или по харду. Ты можешь использовать нюансы, оттенки, точки зрения. Ступать осторожно, внимательно.
Ты можешь освободиться, убрав из своего сознания мысль о том, что ты уже все знаешь или что ты найдешь правильный ответ (правильных ответов множество, истин множество и о множестве истин Пелевин, кстати, тоже пишет в «Путешествии в Элевсин»), и жить лишь настоящим моментом, не зная, куда ты идешь и к чему приведет все это.