Режиссер: Микеланджело Антониони. Италия, Франция. 1962
Поначалу кажется, что отсутствие внятного сюжета Антониони заменяет кинематографическим воплощением причудливых образов и деталей, не выбивающихся, впрочем, из того, чтобы составить цепочку повседневных событий, способных проявиться в обыденности жизни и, объединенных вместе, составляющих не слишком оригинальный узор.
Но постепенно становится ясно, что Виктория (Моника Витти) — единственный живой персонаж этой картины. Исчезнет она — останется пустота, скука и все нарастающая отчужденность города, прорастающая злобой на лицах других персонажей. И даже листья на деревьях перестанут шевелиться.
Виктория мгновенно заполняет собой весь экран, в окружении других персонажей все же только она одна привлекает внимание и даже в толпе сразу взгляд ухватывается за ее округлый женственный силуэт, неторопливую, исполненную достоинства походку и гордую, вскинутую голову.
У Виктории открытый, ищущий и ожидающий взгляд, она наблюдает за людьми, ей интересны люди. А к вещам она относится как к вещам, не более: швыряет сумочку в угол дивана в квартире Пьеро (Ален Делон), не расстраивается из-за порванного платья, спокойно шагает по взлетному полю в туфлях на каблуках и восторженно разглядывает небо, рассеченное самолетами.
Мир в «Затмении» — это одна большая зона отчуждения. Каблуки Виктории стучат в тишине ночной улицы точно так же, как и в той комнате из первых кадров.
Люди в фильме появляются из ниоткуда и исчезают бесследно, так, будто их и вовсе не было. В одном из кадров это происходит буквально: когда Виктория, оказавшись в квартире Пьеро, наблюдает в окне дома напротив женщину, тоже выглядывающую в окно. Лицо той женщины ярко освещено солнечным светом, но вот она отступает назад и мигом становится поглощенной темнотой.
Игра Виктории с Пьеро символизирует не столько женские уловки, сколько поведение скучающей женщины, которая хочет развлечься и размышляет, стоит ли Пьеро вовсе каких-нибудь усилий? Впрочем, в конечном счете, ей все равно. Виктория настолько чужда окружающему ее миру, что, не встречая нигде людей, подобных ей, людей «своих», она тоже должна будет исчезнуть.