Режиссер Андрей Звягинцев дает интервью Ксении Собчак. На телеканале «Дождь». Кажется, сейчас он начнет ругать нынешнюю власть или выскажется в поддержку оппозиционеров. Собственно об этом и готова говорить Ксения Собчак, в ее арсенале десятки вопросов о власти, государстве, «Левиафане» и политических убеждениях самого Звягинцева. И ее можно понять. В конце концов, не на канале «Культура» ведь собрались. Кажется, все должно идти по обозначенному сценарию.
Звягинцев меня удивляет. Спокойно, но и довольно решительно, он отвергает все подозрения о его причастности к оппозиции. И призывает видеть в «Левиафане» нечто большее, чем политику или конкретно Россию.
И Ксения все же сдается, говоря что-то о том, что выбирала вопросы исходя из того, что пишут в интернете, из отзывов зрителей, но она сама, конечно же, ценит Звягинцева и его фильмы.
На самом деле, выбирала она вопросы о политике, а не о фильме. Формат такой. И тут самое время вспомнить про независимые СМИ.
Независимой журналистики не существует. Это факт. Все издания находятся под чьим-то присмотром. Нужны деньги, лояльные политики, поддержка со стороны власть имущих. Всегда. Исключений я не встречала.
Существует формат издания — гласный и негласный свод правил: о чем можно и о чем нельзя писать. Оппозиционные издания никогда не напишут ничего хорошего про действующую власть. Только негатив. Также как и провластные СМИ не станут признавать ошибки правительства. О справедливости, принципах здесь и речи нет.
Таким образом, сама Собчак, да и любой журналист, с которым Звягинцеву приходилось иметь дело, является частью группы людей и представляет их интересы. Она, не сознавая того, сама может походить на кого-либо из героев фильма «Левиафан».
Звягинцев — режиссер, которому важна правда. И это качество его достойно уважения.
Смотреть на правду обычно неприятно. Вот отсюда и столько негатива в адрес фильма. Задел за живое, значит. Расшевелил. Выявил болезненное. А кому-то помог хорошенько задуматься.
В отличие от «Жить» и фильмов чернушных, вгоняющих в депрессию, Звягинцев в «Левиафане» верен в себе, он добивается эффекта не эмоциональными приемами, воздействующими на зрителя. Напротив, герои фильма подчеркнуто отстраненные — их крики, слезы, их боль и горе не выбиваются из общей тональности фильма, не сбиваются в истеричное расшатывание ситуации. В «Левиафане» молчание и недосказанность работают намного мощнее, чем любые слова.