Одно время я называла Пелевина писателем-философом. Излагая в романах собственные теории мироустройства, Пелевин большую часть текста посвящает именно философствованию. А художественная проза идет как бы необязательным фоном — для жаждущих развлечения читателей. Между тем Пелевин обращается, прежде всего, к людям думающим, и, как мне кажется, не слишком высоко ценит писательский труд.
Читая сегодня роман Пелевина «Любовь к трем цукербринам», я вдруг поймала себя на мысли, что сравниваю его с Достоевским. И глубина, и трагизм, и способ построения фраз, и стиль текста… Ладно, пусть не Достоевский, но насколько же хорошая, отточенная, сильная проза! Полная и сострадания к людям, и понимания всей нелепости и трагизма их существования, и затаенной боли, которую необходимо проживать, чувствовать в пелевинских строках.
Подумалось еще, что нынешняя проза о том и должна быть — о мире, о людях, о смысле и о современном. Пелевин так лихо скручивает реальности, подчеркивает вневременность древнего и суетность настоящего, что я каждый раз поражаюсь его масштабу воображения, умению уловить самую суть, его честной исповедальности. Каждый раз, в каждом романе Пелевин пишет о себе.
О Пелевине: 1 комментарий