Владимир Набоков, Николай Мельников ″Интервью 1932-1977″

Интервью Владимира Набокова, прочитанные разом за несколько лет, в которых писатель отвечает одинаково или по-разному на схожие вопросы, порой откровенно досадует на интервьюера, но отвечает ему с неизменной насмешливой иронией, то вдруг говорит резко о том, что когда-то ценил (например, про экранизацию Стэнли Кубрика «Лолита»), не могут не создать, в конечном счете, ощущения понимания писателя и общения с ним, как со знакомым человеком.

И пусть он вел затворническую жизнь, был в стороне от политики и других сообществ или клубов, писал ответы на вопросы дома, чтобы затем передать их журналистам, все же между строк проскальзывают те самые особенности, из которых и состоит восприятие образа писателя.

Въедливый ценитель деталей, ненавистник любой пошлости, исследователь бабочек, создатель упоительных текстовых иллюзий, эстет и придирчивый профессор, читающий лекции с заготовленных конспектов. Он называет Достоевского журналистом, Хемингуэя — писателем для детей, а Манна, Камю и с десяток прочих популярных авторов — посредственностями, за что я немедленно восхищаюсь им.

Как я понимаю этот феномен, по Набокову писатель должен возвышаться над текстом, полностью им управлять, что требует намного большей внутренней работы, чем написание книг эмоционально-исповедальных, как, например, у Достоевского.

Набоков избегал «литературы больших идей», он признавал только фантазию и вымысел, отточенность и прозрачность стиля.

В истории литературы я не могу назвать ни одного писателя, похожего на Набокова, зато могу вспомнить многих людей, подражавших ему. Это ли не признак большого таланта?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *